Плоды просвещения
Если бы не надоевшие проблемы с учительской зарплатой и скандалы с увольнением неугодных педагогов, нынешний год можно было бы назвать праздничным для тольяттинской системы образования. Как-никак пять больших юбилеев отмечаем: 140 лет назад в Ставрополе открылось мужское приходское училище, 135 лет назад — учительские курсы, 110 лет назад — начальная школа при Троицком соборе, 105 лет назад — женская гимназия, еще через пять лет — реальное училище. Неплохой повод поразмышлять о судьбах нашего просвещения.
Начало
День первого сентября ушел в историю. Потянулись школьные будни. В дневниках закраснели первые двойки и призывы явиться на ковер к завучу. Наблюдая по вечерам за чадом, которое сосредоточенно гоняет чудищ по монитору, мы вздыхаем: «Вот в наше время…»
Что и говорить, многое изменилось. Наши дети уже не маршируют по спортзалу на уроках НВП, не пачкают пальцы чернилами из авторучки, не бегают по библиотекам за материалами к докладам — всю информацию им услужливо выложит Интернет. Они даже шпаргалок не пишут — тот же Интернет предоставит и тексты для сочинений, и содержание «Войны и мира» на полстраницы.
Не берусь угадывать, какими они вырастут. Но можно для сравнения перелистать хронику и вспомнить, с чего начиналось ставропольское просвещение. Посмотрим, чему и как учились наши прадеды.
…Уже через год после основания крепости Ставрополь солдатские детишки уселись на скамейки гарнизонной школы. Затем открылась школа для калмыцких мальчишек — их обучали русскому языку и готовили для службы переводчиками. В этой школе училось полсотни ребят, которые даже жалованье получали — от восьми до 12 рублей.
Дворянские чада по общей традиции грызли гранит науки дома, но затем должны были продемонстрировать свои знания перед городским начальством. (Предполагалось, что там служат только люди глубоко просвещенные). В 1750 году, например, такой экзамен блестяще сдал будущий поэт Гавриил Державин. Его отец служил в то время в Ставропольском гарнизоне. К образованию дворяне относились более чем серьезно: по Петровскому еще указу чиновникам запрещали жениться, если те не освоили стандартный минимум знаний.
В начале XIX века пришел праздник и для крестьянских детей. Специально для них открылось уездное училище, в котором можно было получить высшее начальное образование (да, именно высшее, но начальное — такая вот странная формулировка). Принимали туда только мальчиков, они сидели за партами пять лет и изучали 15 предметов. В штате числилось шесть учителей и смотритель.
В это же время начинают открываться и приходские школы при городских храмах — там тоже можно было обучиться грамоте и счету, закону Божьему и церковному пению, причем совершенно бесплатно. На большее ставропольским мальчишкам рассчитывать не приходилось, но девочкам попасть в мир знаний было еще сложнее. Только в 1859 году в Ставрополе открылось женское приходское училище — одногодичное. Девочек обучали на средства города. О продолжении образования для представительниц прекрасного пола и речи пока что быть не могло.
Я бы в токари пошел…
Первое ремесленное училище (предок ПТУ) открылось в Ставрополе только в XX веке, и это явилось благом для детей «простолюдинов». Теперь они могли получить хорошую профессию, которая обеспечивала им сравнительно неплохой заработок в будущем. В течение четырех лет крестьянские и мещанские дети изучали ремесленное счетоводство, столярное и кузнечное дело, а также прочие премудрости — всего девять предметов. Между прочим, этим полезным заведением даже высшее сословие не гнушалось: по документам там числились учениками двое дворян.
Как и у других школ, у ремесленной были свои попечители, они не только помогали заведению материально (славная традиция!), но и присутствовали на экзаменах. Например, известно имя почетного попечителя — купца Ивана Михайловича Парфенова. Он торговал хлебом, имел солидный текущий счет в Ставропольском уездном казначействе и владел пятью домами (все пять были конфискованы после Октябрьской революции). В 1912 году он пожертвовал школе огромную по тем временам сумму — тысячу рублей. На эти деньги купили двигатели для столярного и токарного станков. До того момента в роли двигателей выступали сами дети — жали на педали ногами.
В том же 1912 году для выпускников ремесленной школы открылась возможность углубить свои технические познания в реальном училище. Попасть в это заведение считалось престижным: реалисты носили строгую форму (гимнастерка, брюки и фуражка с эмблемой), за учебу родители платили немалые деньги. За шесть лет мальчики постигали арифметику, словесность, русский и иностранный языки, историю, географию, черчение и пение. Помимо этого ненавязчиво давались азы профессиональной этики. Вот, к примеру, задача из учебника: «Извозчика наняли перевезти 120 керосиновых ламп с тем, что за доставку в целости каждой лампы ему заплатят 27 Ѕ коп., а за каждую разбитую по дороге вычтут по 2 2/5 руб. По расчету извозчик должен был отдать 4 руб. 45 коп…» Словом, растяпа-извозчик не только не заработал, но и остался должен, потому что расколотил несколько ламп.
Другой учебник, «Рассказы о фабриках и заводах», повествовал об основных производствах — бумаги, сахара, чернил, стекла. Ученик, соответственно, получал хорошую профориентацию прямо за партой и заранее думал, куда приложить свои умения.
Гимназистки и их нравы
В 1903 году в Ставрополе произошло важное событие: открылась женская гимназия. Девочек наконец-то допустили до среднего образования.
Для поступления в гимназию надо было сдавать экзамены по арифметике, русскому языку, чтению и закону Божьему. Затем начиналось изучение математики и русского, географии, истории, астрономии, рукоделия, пения и иностранного языка. Учебный год, так же как сейчас, делился на четыре четверти, и каникулы приходились на Рождество, Пасху и лето. Кажется, все очень похоже на нынешнюю школу, но так ли это?
Вот уж нет! Если вашей дочке-старшекласснице кажется, что завуч в школе слишком придирается (заставляет переодеваться, если увидит юбку на бедрах и голый крестец), расскажите ей о правилах внутреннего распорядка Ставропольской гимназии. Ученицам приказывали гладко зачесывать волосы назад, причем никаких бантиков и заколок спереди быть не должно! Девушки обязаны носить темные строгие платья длиной 35 сантиметров от пола. Очень длинные, как у взрослых, не разрешались (а надеть короткое, до колена или выше, конечно, никому и в голову не могло прийти). Классные дамы (прообраз нынешних классных руководителей) могли подойти и измерить длину от пола до подола. В будние дни фартуки носили темные, в праздники — белые. И обязательно белые воротнички, вот они-то могли быть самых разных фасонов.
Правила этикета предписывали ученицам приветствовать попечителей и начальницу гимназии глубоким реверансом. В каждом классе, помимо портретов императора, висели иконы — девочек воспитывали в духе патриотизма и богопослушания. Учебный день начинался и заканчивался молитвой. Нарушители правил поведения и нерадивые ученицы наказывались: их могли оставить в классе после уроков, лишить обеда и даже запереть на ночь в гимназии.
В конце каждой четверти ученицам выдавали особую книжечку «Сведения об ученице Ставропольской гимназии», куда заносились не только оценки по предметам, но и оценки за усердие, аккуратность, внимательность, отмечались пропуски уроков, их причины, число опозданий. Брошюра содержала также перечень требований к разным предметам, советы по укреплению здоровья. Наконец, здесь же помещалась анкета для родителей, которую они заполняли каждую четверть. Какие же вопросы были в анкете? О режиме дня, утомляемости, памяти, трудных и любимых предметах, прогулках. С готовой анкетой работали педагоги и давали советы по изменению режима дня. Воспитание и обучение, как мы видим, шло в тесном контакте семьи и педагогов.
В фондах Тольяттинского краеведческого музея хранится такая книжечка, выданная ученице четвертого класса Марии Яшниковой на 1915-16 учебный год. Раскроем ее и почитаем.
Оказывается, в первой четверти Маша часто жаловалась на головную боль, страдала ангиной, труднее всего ей давались арифметика и география, на занятия она тратила по три часа в день. Во второй четверти положение улучшилось. Маша исправила тройку по арифметике, улучшила знания по ботанике. Маша была сиротой, ее воспитывали дядя и тетя. На вопрос о пожеланиях тетя написала следующее: «Родителев нет, а сама ничего не могу пожелать, разве что Новый год встретить как полагается».
Ими гордится школа
Собственно, столь строгие нравы царили тогда во всех учебных заведениях. В начальных школах, например, наказания применялись куда более суровые: лентяев ставили в угол коленками на сухой горох (попробуйте сами и поделитесь впечатлениями), могли отстегать линейкой и розгой (правда, официально телесные наказания были к тому времени запрещены).
И хотя заниматься порой приходилось в тесноте, а тетради и даже сами парты часто оказывались недоступной роскошью (сельские малыши, например, писали сидя на коленках), жажда знаний пересиливала все тяготы. Успехами в учебе было принято гордиться как высшими достижениями. Доказательство тому — сохранившиеся до сих пор похвальные листы, выданные отличникам. Сын ставропольского мещанина Павел Данилов получил такой лист в 1897 году и берег его всю жизнь, чтобы показать детям и внукам. Теперь он занял почетное место в музейной экспозиции.
Надо сказать, и общество было очень заинтересовано в грамотных людях. Учителя каждый год ездили по деревням, искали способных ребятишек для учебы в гимназиях и училищах. Бедных, но старательных и способных обучали бесплатно (таких было в школах около 10 процентов), горадминистрация еще и стипендию им выделяла. Для бедняков устраивали благотворительные елки на Рождество и дарили валенки и шапки, чтобы детворе было в чем добежать до школы. Взамен общество могло гордиться честными и просвещенными гражданами.