Творческий путь с претензией на правдивость
Жизнь задыхается без цели(Ф.М.Достоевский)
Когда мои одноклассницы мечтали выйти замуж за миллионеров и ходить с ними на светские рауты и деловые встречи, я тоже мечтала: писать об этих встречах.
Так я и стала журналистом, который, как вы поняли, любит переходить сразу к делу, но одного только желания было недостаточно, — нужен был опыт, практика, шанс. И однажды мне выпал этот шанс – прямо на голову с балкона моего дома (говорила мама не ходить под окнами, хорошо, что я бунтарь.) – это был один из выпусков журнала «Дети в малине». Я поняла, что хочу печататься именно в этом журнале. Нет, я не караулила главного редактора у его подъезда.
Я пошла другим путём – в ГЦИР. Там я писала, сочиняла, создавала, комкала и швыряла листки в урну. В общем, совершенствовалась, как могла. После нескольких статей об образовании, науке, техническом прогрессе, гендерных отношениях, меня заметили в крупной газете. Не «Комсомольская правда», но и не макулатура с объявлениями от всемогущих экстрасенсов на последней странице.
Начался тяжелый период борьбы звездной болезни с неимоверным талантом и скромностью писателя. Это была проверка на прочность. Ситуация была патовой, газете требовались гении, но я царствовала в своем хаосе. Надо было что-то предпринимать. После 7 месяцев экзистенциального кризиса, я собрала последнее, что у меня осталось – ружье с сакраментальными царапинами, которые наверняка должны были что-то значить и ушла. «Куда?» — спросите вы. И я пошла по следам Тарантино, которые привели меня в кинотеатр. На третьей порции попкорна я постигла дзен или просто переела (это было трудно понять), но я быстро стряхнула крошки с себя и плохие мысли. Я поняла, поняла так же отчетливо, как видела на экране сцену с танцующими твист Мией и Винсентом. Я должна писать про кино, для кино, за кино. Хоть это и звучит как название трех сел в Тверской области, но это действительно стало целью моей жизни.
И пока вы читаете мой грезофарс, я лечу из Москвы — в Нагасаки! Из Нью-Йорка — на Марс!