Сталинский головорез

На кителе Григория Гершензона — девять килограммов орденов и медалей. Невысокий, суховатый гвардии подполковник воздушно-десантных войск, 83-летний ветеран под этой тяжестью не сгибается.

Война
Комсомолец Гершензон отправлялся на войну в декабре 1942 года семнадцатилетним добровольцем. До совершеннолетия не утерпел, как, впрочем, и многие его друзья.
Григория Мироновича отправили на Калининский фронт. Провоевал с первой попытки недолго — получил ранение и отправился в госпиталь. Лечился недолго, и уже в январе 43-го, едва выписавшись, попал в военное училище, в Кинель-Черкассы. Через полгода, в звании младшего лейтенанта, выпустился. Тут-то и пришла пора становиться десантником.
— Меня направили в 20-ю гвардейскую авиадесантную бригаду девятой авиадесантной армии, — вспоминает Гершензон. — В подмосковном Дмитрове тренировались — прыгали с парашютом с аэростатов, с 400-метровой высоты. Некоторые разбивались — то купол не раскроется, то сам растеряется…
Благополучно пройдя курс из четырнадцати прыжков, Григорий Миронович очутился на Карельском фронте. Карелия в то время почти полностью была оккупирована финнами. В 1944 году здесь началось советское наступление. К концу лета, когда Финляндия запросила мира, советские войска Карелию отвоевали. «Освободили почти до Хельсинки», — шутит Гершензон.
Здесь, на Карельском фронте, девятнадцатилетний младший лейтенант заслужил первую награду — медаль «За отвагу».
— Я был командиром взвода управления, разведки, связи, — рассказывает Григорий Миронович. — 16 марта 44-го года, как сейчас помню, началось наступление в районе Лодейного поля. Батареи открыли огонь, пехота поднялась в атаку и заняла первую оборонительную линию противника, форсировав реку Свирь.
И тут оборвалась связь с артиллерией. Финны оправились, начали стрельбу со второй линии. Советские пехотинцы вжались в землю. А артиллерия, не получая указаний, никак не переносила огонь вглубь вражеских позиций.
Гершензон тогда просто выскочил из окопа и помчался по простреливаемому полю к артиллеристам. Повезло — добежал.
— Упал там без сил, говорю: переносите огонь вглубь, наши уже Свирь перешли, — вспоминает ветеран.
Артиллеристы скорректировали прицелы. Наступление продолжилось.
Сам же младший лейтенант, уже возвращаясь в свой окоп, был контужен разорвавшимся неподалеку снарядом. В старости контузия дает о себе знать проблемой со слухом, не видит правый глаз.
Из Карелии, когда война с Финляндией закончилась, Гершензон попал в Польшу, затем участвовал во взятии Будапешта и Вены, освобождал Братиславу и Прагу. Там и встретил конец Великой Отечественной.
Говоря о десантниках времен войны, Гершензон вспоминает: советские люди называли их «сталинскими соколами», как и летчиков, а немцы — «сталинскими головорезами». Немецкая пропаганда вообще полюбила подобные выражения после 1941 года. Поначалу солдатам вермахта внушали: впереди — недочеловеки, которые трусливо разбегутся при виде германской мощи. Однако Красная армия не разбежалась. Пришлось искать объяснения. В итоге рождались концепции о том, что вообще-то русские, конечно, в плане отваги не идут ни в какое сравнение с немцами, но среди них много психически неуравновешенных маньяков, которым и на свою, и на чужую смерть плевать. Из таких, мол, и набираются полки «головорезов».
Общее у советского и немецкого определения десантников одно — прилагательное «сталинский». О Сталине же Григорий Миронович самого высокого мнения.
— Это был честный, справедливый человек, — считает Гершензон. И до сих пор не без волнения вспоминает, как в 1943 году, после училища, довелось промаршировать перед Мавзолеем, увидеть и услышать Иосифа Виссарионовича.

Мир
После демобилизации Григорий Миронович работал по гражданской, приобретенной еще до войны специальности — связистом. Дослужился до начальника связи в городе Брусилове. Там бы Гершензон и жил до сих пор, но тут поступило предложение отправиться в Казахстан. Наладить связь там. Отказываться от предложения Григорий Миронович даже и не думал.
— Мне сказали: партия требует. Я ответил: готов, — вспоминает Гершензон. Впрочем, пожалеть о принятом решении ему ни разу не пришлось. Потом Григория Мироновича отправили на целину, в город Чардара. Там даже к семидесятым годам телефонная связь работала по технологиям начала двадцатого века.
— Я установил в Чардаре современную АТС на две тысячи номеров, и в райкоме, и в горисполкоме все радовались, чуть не на руках меня носили. Дали служебную машину, жилье — короче говоря, жил, «как Бог в Одессе», — рассказывает Гершензон.
Там же, в Чардаре, Григорий Миронович в 1979 году возглавил совет ветеранов, которым и руководил вплоть до 2000 года, когда по настоятельному приглашению детей-тольяттинцев переехал в наш город.
В Тольятти у Гершензона, как и у его жены, поначалу не было ни прописки, ни страхового полиса. Бюрократические препоны, встававшие на пути оформления, никак не преодолевались. Помог тогдашний мэр, Николай Уткин. «Все сделать в течение двух часов», — произнес он в телефонную трубку, лично пообщавшись с Григорием Мироновичем.
И Гершензон, официально превратившись в тольяттинца, занялся работой с молодежью.

Воспитатель
На сегодняшний день в 54-х (то есть почти во всех!) школах Автозаводского района при содействии совета ветеранов открыты и действуют музеи или уголки славы. Григорий Гершензон, занимающий в совете должность председателя комиссии по патриотическому воспитанию, известен везде. Он участвует в организации уроков мужества, совместно с милиционерами занимается профилактикой детской и подростковой преступности.
Особая гордость Гершензона — многочисленные школьные организации юных патриотов, по старой памяти часто называемые просто «пионерами». Их — несколько тысяч, и занимаются они как военизированными тренировками (например, по метанию гранат, разборке и сборке автомата, преодолению полосы препятствий), так и вполне мирными делами. Ребята, к примеру, сажают кустарники и деревья, помогают пожилым людям.
Мы идем в школу № 32, расположенную в седьмом квартале. Директор, Ольга Федорахина, показывает школьный музей.
В разного рода горячих точках погибли четверо выпускников школы. Афганистан, зона армяно-азербайджанского конфликта, Чечня — войны как на территории России, так и за ее пределами не кончаются.
Но в школе помнят не только о своих выпускниках. На стенах музея — портреты всех тольяттинцев, погибших в Афганистане и Чечне. Но одной памятью о погибших дело не ограничивается. Сейчас, по словам Федорахиной, школьники собирают материалы о тех, кто прошел через эти войны, но остался жив. А ветеранов этих недавних конфликтов в Тольятти немало.
К своей работе со школьниками Гершензон прикипел настолько, что в прошлом году даже отказался от новой квартиры, которую ему выделяли бесплатно. Сам Григорий Миронович живет в квартире сына, а от переезда отказался, поскольку квартира находилась в Комсомольском районе.
— Там дом, по сути, «стариковский» оказался, — объясняет ветеран. — А я сразу умру без молодежи…
Пока же «дед», как его называют более молодые поколения десантников, все так же ходит по школам и каждое второе августа, в день ВДВ, появляется в парке Победы. На фотографиях здоровые парни в голубых беретах горами нависают над маленьким Гершензоном. Но главный в кадре все равно он