Родина дач и здравниц
Принято считать, что Ставрополь-Тольятти пережил «три рождения»: во-первых, был основан Татищевым как город для крещеных калмыков; во-вторых, перенесен с одного места на другое при сооружении ГЭС; в-третьих, стал промышленным гигантом. Но почему-то редко кто упоминает, что была в биографии нашего города короткая, но славная страница — курортная. Открылась она 129 лет назад. В мае.
«Для желающих пользоваться воздухом»
В позапрошлом веке, как и сегодня, жители каменных джунглей решали по весне одну и ту же проблему: где отдохнуть от городского шума, напитаться кислородом, поправить здоровье? Кавказские и крымские источники были по карману далеко не всем, а понятия «шести соток за городом» еще не существовало.
Теперь уже не установить, кому первому пришла в голову удачная мысль: зачем ехать за тридевять земель в Крым, когда под боком целебный сосновый бор, живописные горы, свежий речной ветер и живительный кумыс? Да и городок там милый, уютный и тихий… С каждым годом популярность ставропольских красот росла и привлекала все новых гостей, искавших покоя и отдыха на природе.
Массовое летнее паломничество заинтересовало даже депутатов Ставропольской думы. Они отметили в докладе, что «в последнее время в Ставрополь приезжает много иногородних лиц для пользования воздухом…». Затем подумали и вынесли решение: «Разрешить лицам, желающим пользоваться воздухом в летнее время в городской летней даче, устраивать в настоящее время летние помещения в той части, которая прилегает к городу». Документ был подписан 6 мая 1879 года.
Местные предприниматели быстренько взялись за дело, стали строить первые дачи (легкие домики с двумя-тремя комнатами и верандой), и уже через два года среди вековых сосен вырос дачный поселок «Восточные пески». Снять такой домик стоило примерно 110 рублей в месяц.
Целыми днями приезжие наслаждались отдыхом: бродили по лесу, собирали цветы, любовались Волгой, купались в озере Подборном (там были специально оборудованы бани и купальни), пили кумыс (его готовили татары из окрестных сел). Бутылка белопенного напитка стоила 20 копеек. Местные жители в изобилии снабжали гостей свежесобранными фруктами и ягодами, медом и молоком.
Культурная программа
Отдых на ставропольских дачах включал, между прочим, и культурную программу. Начало ей положил местный купец Иван Борисов, один из владельцев дач. В 1898 году (ровно 110 лет назад!) он открыл за городом заведение, которое назвали курзалом (то есть курортным залом). Курзал стал первым городским общественным клубом, который с удовольствием посещали дачники и местный бомонд.
Сегодня от клуба остались только воспоминания и мутные черно-белые фотографии. На них можно разглядеть кирпичное здание с балконами и шпилями на крыше, открытой террасой и арочными окнами. Вокруг были проложены тенистые аллеи со скамейками, выкопан пруд. Внутри здания располагались танцевальные залы, театральная сцена, бильярдная, комнаты для чтения, игры в рулетку и карты, а также небольшой ресторанчик, называемый буфетом.
В буфете можно было заказать полный обед во вполне купеческом духе: на первое уха или солянка, на второе котлеты, кулебяка либо поросенок с кашей, на десерт шарлотка или сладкая гурьевская каша. Кроме того, предлагался целый ассортимент спиртных напитков, как местных, так и французских.
Танцевальные вечера устраивались через день и были очень популярны среди молодежи. Духовой оркестр играл до часу ночи. Танцы шли в строго определенном порядке: начинали с вальса, затем следовали мазурка, падеспань, падекатр. В начале ХХ века в моду вошли танго и фокстрот, которые ввергали в шок консервативных ставропольских маменек.
На театральных подмостках ставились любительские спектакли, за карточными столами увлеченно играли в вист и штосс.
Кроме всех этих удовольствий в курзале можно было насладиться еще одним роскошным яством — общением. Многие ставропольчане приходили просто поговорить со знакомыми, посплетничать, обсудить городские новости, дамы демонстрировали новые туалеты.
Бронзовый медалист на лесной поляне
В 1910 году в Ставрополе произошло еще одно историческое событие. Сын купца Николая Климушина Валентин открыл на базе знаменитых дач кумысолечебный санаторий для легочников «Лесное».
Здравница «спряталась» в сосновом бору, на живописной полянке. В центре ансамбля разместился главный корпус, рядом с ним — дача-особняк и службы (кухня, помещения для прислуги, ледник, водопроводная башня, лаборатория).
Каменный двухэтажный главный корпус построили в стиле модерн, к нему примыкали два деревянных пристроя с террасами. Окна выходили на веселую площадку с благоухающими цветочными клумбами.
С первого на второй этаж вела мозаичная лестница. В уютных комнатах было все необходимое для полноценного отдыха: кровати, столы и стулья, кресла, шифоньерки, ночные столики, мраморные умывальники и зеркала. Возле каждой кровати — электрический звонок для вызова прислуги. Чтобы ослабленные чахоткой пациенты ненароком не поранились, в комнатах не оставили острых углов и карнизов.
На втором этаже находилась общая столовая. Кормили больных обильно и вкусно. С половины восьмого до девяти пациенты пили чай, кофе, какао, молоко (с хлебом, маслом, яйцом). В полдень — завтрак из двух блюд, в 18.00 — обед из трех. К обеду нередко подавали дорогую рыбу: стерлядь, осетрину. В 20.00 — снова чай.
И конечно, для пациентов всегда был готов кумыс. Его приготовляли в специальном пункте в шести верстах от санатория. За здоровьем кобылиц следил ветеринар.
Пациенты, находившиеся на лечении и отдыхе в «Лесном», не скучали. Гуляли вволю по аллеям, разбитым в санаторском бору. Музицировали на рояле, играли в шашки, домино, лото, пинг-понг, крокет.
Очень скоро санаторий «Лесное» стал популярным не только в России, но и за границей. К примеру, за сезон 1913 года там побывало 84 человека. Еще полусотне желающих пришлось отказать — ведь санаторий рассчитан всего на 55 мест. В том же 1913 году на выставке в Петербурге санаторию «Лесное» была присуждена бронзовая медаль. Причем славился он не только качеством отдыха и лечения, но и дешевизной. Плата за полный пансион в главном корпусе была от 110 до 180 рублей в месяц, в особняке — 125-140 рублей.
«Ужасно люблю время, проведенное в Ставрополе»
Одна из пациенток, которой посчастливилось отдохнуть на ставропольской даче в 1913 году, заслуживает отдельного рассказа. Ее звали Инесса Арманд.
Будущая революционерка родилась в Париже в семье французских актеров, ее настоящее имя было Елизавета. С детства владела французским и английским языками, потом выучила русский, немецкий и польский. После смерти отца семья переехала в Россию, где юной Лизе-Инессе нашлось место гувернантки в богатой семье промышленника и фабриканта Евгения Арманда. Один из сыновей Арманда, Александр, женился на ней. Жена родила Александру четырех детей, но жить с ним не стала. Проникнувшись революционными идеями брата мужа — Владимира, который оказался ближе к ней по взглядам и чувствам, пылкая Инесса влюбилась и вышла за него замуж — вторично. Семья поселилась на улице Остоженке в Москве. Там Инесса родила пятого ребенка, Владимира.
Супруги Арманд увлеклась подпольной революционной работой, причем Инесса ухитрялась одновременно вести хозяйство и воспитывать детей. Угроза ареста заставила их эмигрировать во Францию. Здесь Владимир умер от туберкулеза. Вдова мужественно выдержала этот удар и продолжила занятия партийной работой. В 1904 она вступила в социал-демократическую рабочую партию.
В конце декабря 1909 года в Париже 35-летняя Инесса Арманд встретила 40-летнего Владимира Ленина. Биографы много говорят об их стремительном романе, строя самые разные версии о взаимоотношениях между лидерами революции. Но потомки Инессы Арманд решительно отрицают даже саму мысль о возможности близких отношений между ними.
… Зато точно известно, что в 1912 году Инесса нелегально приехала в Россию и была арестована за подпольную работу. Через год она вышла из тюрьмы, страдая от профессиональной болезни революционеров — туберкулеза.
20 апреля 1913 года (95 лет назад) Арманд прибыла в Самару под гласный над»зор полиции. Она обратилась к самарскому губернатору с просьбой разрешить ей выехать в Ставрополь для лечения кумысом. Губернатор не возражал.
Инессу восхитила красота ставропольских пригородов. Она писала: «…Приехав в Ставрополь, я была очарована местностью, никуда не поехала дальше и, наткнувшись на сторожа одной дачи, осмотрела ее и наняла. Дача стоит в сосновом лесу, на высоком откосе. Спуск тоже покрыт соснами. Внизу маленькое озеро, вдали полукругом высятся Жигули…» В конце мая к Инессе Федоровне приехали ее дети и жили вместе с ней два месяца. Инесса Арманд с восторгом вспоминала время, проведенное в Ставрополе: «…В Ставрополе самое сильное впечатление на меня произвело раннее утро… Вышли — было темно, а потом постепенно рассветало — и река, и небо были розовые, такого необычайно нежного цвета. Ужасно люблю время, проведенное в Ставрополе».
Впереди революционерку ждали новые события: увлечение идеями феминизма, переезд в Париж, а потом в Швейцарию, возвращение в революционный Петроград, работа в московской думе и исполкоме партии, работа, работа, работа… Интересно, вспоминались ли ей в редкие минуты отдыха ставропольские сосны и розовые рассветы?